Неудачная далекая война, известия о наших поражениях, болью отзывавшиеся в сердцах русских людей, придавили тяжелым бременем всех хороших и честных русских. У них опустились руки... И вот, снизу, враги России, не русские, а евреи, поляки и другие народы, покоренные силою нашего оружия, стали смущать народ. Отзывчивая на все молодежь охотно слушала тяжкие обвинения правительству, волновалась и шумела. Давно не испытывала таких тяжелых дней Россия. Там, на Дальнем Востоке, нужно было готовиться к страшной развязке войны, надо было воспламениться всем до последнего солдата горячей любовью к родине, как воспламенялись в тяжелую годину нашествия Наполеона, как воспламенялись в смутное время, когда шведы и ляхи шайками бродили по Руси, как грудью стояли во время страшного татарского ига, а вместо этого, солдатам армии посылали газеты, в которых описывалось, будто в России полная смута, будто во всех городах избивают родителей, жен и детей этих солдат. В армию ехали молодые люди, подстрекатели, они рассказывали ужасные вещи о том, что делается в России, они всячески смущали солдат.
В то же время шло развращение молодежи в учебных заведениях, чиновников на почте, телеграфе и железной дороге.- Те самые гимназисты, которые год тому назад ходили с русскими флагами и портретами Государя и пели священный русский гимн, которые убегали в армию, чтобы пролить кровь за Родину и Царя, теперь с бессмысленными красными тряпками, навязанными им врагами России, бродили по городам, крича: "Долой самодержавие, долой царя! Да здравствует свобода!"
К сожалению, и на Дону нашлось несколько презренных людей, которые смущали молодежь донскую, и она волновалась. По евангельскому изречению, лучше было бы для них, если бы им навесили жернов на шею и потопили в морской пучине, нежели совратить детей, как делали они...
Портсмутский мир, окончательно придавивший благоразумных русских людей, дал возможность врагам России со страшною силою ударить на пораженное отечество наше.
Началась смута и бунты. Бастовали, т.е. не работали, железнодорожники, почта, телеграф. Никто не знал, что делается на Руси, распространялись самые страшные и нелепые известия о том, что уже нет Государя, что в Москве заседает новое правительство и отдаст приказ грабить и уничтожать помещиков.
В Лифляндской губернии бунтовали латыши, объявившие свою самостоятельную от России латышскую республику, в Сибири бунтовали ссыльные, шли мятежи на флоте и среди солдат. В Одессе народилась южно-русская еврейская республика.
Объявленный Государем Императором 17 октября 1905 года высокомилостивый манифест, которым расширялись права верноподданных русских, вскружил голову бунтовщикам. Им это казалось победой.
В Москве обезумевшая молодежь стреляла по солдатам, ломала фонари, валила вагоны, строила завалы и сражалась на них с солдатами; в Кронштадте, Либаве, Севастополе, Владивостоке и других приморских городах бунтовали матросы, объявляя нелепые, дерзкие требования.
Русские крестьяне нападали на помещиков и убивали их, жгли имения и хлеб на корню, готовя себе голод и нищету. Под ударами революционеров гибли женщины, дети, старики и старухи. Революционеры кидали бомбы в толпы народа, и чем больше было жертв, тем им было легче, тем более запугивали они русских людей.
Государь Император созвал Государственную думу для помощи в управлении. Но в первую Думу, пользуясь смутой, растерянностью и невежеством русского народа, попало много врагов России, и вместо того, чтобы думать и заботиться о благе родины, они думали о себе, заботились о своем личном счастье. Их пришлось распустить...
И вот, в эти тяжелые 1905 и 1906 годы, когда жизнь русского человека была нипочем, когда не хватало войск для защиты имущества русских людей и их жизни, по призыву Государеву, поднялся на защиту России Дон. Не раз донские казаки отстаивали Россию от врагов внешних и внутренних; давно ли — в 1855 году, вес войско поднялось на турок; при Петре казаки усмиряли астраханцев и Булавина, они боролись при Екатерине и против Пугачева, теперь Царь призвал их на защиту русских людей и русского дела от бунтовщиков, под флагом свободы желавших позора и неволи России.
Все полки второй очереди, кроме бывших на Дальнем Востоке, т.е. 18-й, 20-й, 21-й, 22-й, 23-й, 27-й, 28-й, 29-й, 30-й, 31-и, 32-й, 33-й и 34-й, 30 отдельных сотен, составивших сводные полки 1-й, 2-й, 3-й, и 4-й и три полка третьей очереди: 36-й, 41-й и 48-й выступили на защиту Руси от бунтовщиков.
Оторванные от родных хуторов и семей, казаки два с лишним года провели в тяжелой борьбе с бунтовщиками. Особенно тяжело было казакам, попавшим в западные губернии и большие города. Не один казак пал жертвой людской злобы и ненависти, не один вернулся домой калекой на всю жизнь, но казаки своими смелыми, справедливыми действиями заслужили общую любовь русских людей. Городские и сельские общества, патриотический союз русского народа подносили полкам и сотням иконы и письма, в которых превозносили честную службу донцов и называли их спасителями отечества.
24 января 1906 года Государь Император, видевший усердную службу донцов, изволил пожаловать войско Донское высокомилостивой грамотой. В ней было написано:
БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ
МЫ, НИКОЛАЙ ВТОРЫЙ,
ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,
Царь Польский, Великий Князь Финляндский,
и проч. и проч. и проч.
Нашему вернолюбезному и доблестному войску Донскому.
С первых же времен своего существования, свыше трех сот лет тому назад, славное войско Донское начало верное свое служение Царям и Отечеству. Неустанно преследуя светлую цель развития зарождавшегося тогда грозного могущества Государства Российского, оно с тех пор неизменно беззаветною самоотверженностию своей и беспредельной преданностью всех своих сыновей Престолу и России, став оплотом на рубежах Государства, богатырской грудью охраняло и содействовало развитию его пределов.
В годины тяжелых испытаний, неисповедимыми судьбами Промысла Всевышняго Царству Русскому ниспосланных, все Донские казаки всегда с одинаковой любовью и храбростью, становясь в ряды защитников чести и достоинства Российской Державы, стяжали себе, постоянно присущим им духом воинской доблести и многочисленными подвигами, бессмертную славу и благодарность Отечества.
И в ныне минувшую войну с Японией, а особливо в наступившие тяжкие дни смуты, Донские казаки, свято исполняя заветы своих предков — верою и правдою служить Царю и России, явили пример всем верным сынам Отечества.
За столь самоотверженную, неутомимую и верную службу объявляем, близкому сердцу Нашему, доблестному войску Донскому особое Монаршее Наше благоволение и подтверждаем все права и преимущества, дарованные ему в Бозе почившими Высокими Предками Нашими, утверждая Императорским словом Нашим как ненарушимость настоящего образа его служения, стяжавшего войску Донскому историческую славу, так к неприкосновенность всех его угодий и владений, приобретенных трудами, заслугами и кровью предков и утвержденных за войском Монаршими грамотами.
Мы твердо уверены, что любезные и верные Нам сыны Дона, следуя и впредь славному преданию отцов, всегда сохранят за собою высокое звание преданных слуг и охранителей Престола и Отечества.
В сей уверенности, пребывая к войску Донскому Императорскою милостию Нашей неизменно благосклонны, благоволили Мы сию грамоту Собственною Нашею рукою подписать и Государственною печатью утвердить повелели. Дана в Царском Селе, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот шестое, Царствования же Нашего в двенадцатое.
На подлинной написано:
"НИКОЛАЙ".
Эту грамоту при торжественном собрании казаков читали по станицам и хуторам, читали и на войсковом кругу в городе Новочеркасске — генерал-адъютант Князь Голицын и Свиты Его Величества генерал-майоры Родионов и Вершинин, вновь пожалованные в Царскую Свиту командиры донских гвардейских полков.
К началу 1907 года смута в России затихла. Собранная третья Государственная дума начала целый ряд разумных работ.
В этом году войсковой наказный атаман войска Донского князь Одоевский-Маслов получил новое назначение и войсковым наказным атаманом был назначен генерал-лейтенант Александр Васильевич Самсонов, георгиевский кавалер.
Заключение
После Русско-Японской войны и учреждения Государственной думы Россия медленно начала оправляться от тяжелых ран, нанесенных ей и войной и революцией. В русских людях сильнее заговорила любовь к родине и целый ряд преобразований начался в России для ее блага.
На этом времени, времени возрождения величия и мощи России, мы пока и остановимся.
Бросим взгляд назад, на почти четырехсотлетнюю историю войска Донского. Четыреста лет тому назад сильные духом, воинственные, предприимчивые русские люди идут и селятся по Дону, смешиваясь с жившими там раньше воинственными народами.
И вот, во дни порабощения России, ее бессилия и неустройств, на южных пределах ее, без ее участия и ведома, сама собой встала живая стена, составленная из воинов, удальством своим долго изумлявших окрестные края. От берегов Днепра и вдоль по Тихому Дону перстом Всевышнего проведена была блестящая черта: она должна была, как межа, означить будущие владения России. Когда же русские владения дошли до этой черты поселений казачьих, то черта естественным образом стала тянуться и передвигаться на нескончаемое пространство. Казаки прошли на Кубань и Терек, перевалили с Ермаком Уральские горы и дошли до Амура и Великого океана. У границ Индии сторожевыми постами в Средней Азии стали уральские, оренбургские и семиреченские казаки — внуки и правнуки донцов.
Эти люди составили самостоятельную общину, и тогда, когда Русь московская трепетала перед турецким султаном, казаки на свой страх и риск воевали с ним, отбирали у него города и крепости и заставляли покоряться саму столицу турецкую — Царьград.
Наши деды самостоятельно завоевывали царства и подносили их Русскому царю. Всюду и везде они наступали.
И повсюду несли победу и веру христианскую и перед именем из трепетали все окружающие их народы.
И когда окрепла Русь, родные братья ее — донские казаки слились с нею совершенно и стали воевать с русскими полками.
Заслуги их перед Россией неисчислимы.
Они воевали во всех войнах, они одолевали свирепых турецких янычар, с одними пиками брали крепости, они побеждали поляков.
Умные, отлично образованные донцы в первые годы своего существования вели переписку с иностранными государями, слившись с Россией, стали учителями русского флота и русской конницы.
Перед ладьями донскими сдавались турецкие, персидские и английские корабли, под налетом лихих лав казачьих таяла и гибла лучшая конница мира — немецкие гусары Зейдлица и Цитена, и конные полки Наполеона, руководимые Мюратом.
С улыбкой на устах, с молитвой перед Всевышним в душе, с горячей любовью к Тихому Дону на сердце встречали казаки и смерть и муки.
Их сила была в горячей любви к Тихому Дону, в твердом исполнении заветов предков, в служении Царю по обычаю отцов и дедов.
И теперь могуч и силен Тихий Дон, славные полки его — украшение доблестной конницы русской. Нам, сыновьям Дона, нам, дочерям его, донским казачкам, надлежит только следовать прекрасным образцам, которые оставили нам наши деды и отцы, и им подражать.
Военными подвигами, терпеливой службой заслужили они великую славу донскую, что гремит от севера до юга и от востока до запада. Славу донского казачества знают и чтят угрюмые финны и чернокожие негры в Африке, перед именем донского казака с почтением склоняются народы Европы, Азии и Америки.
Быть донским казаком! Какое великое это счастье!
Но для этого мало родиться на Дону от донского казака и казачки — нужно и стать донским казаком, стать лихим конным воином.
Нужно помнить те великие заветы, которыми наши деды провожали в жизнь отцов наших. Подготовившись усердной молитвой перед Господом, они благословляли их на подвиг бранный, подвиг военный.
— Помни, Матвей,— говорил отец Платова своему сыну, впоследствии знаменитому вихрю-атаману,— служи Государю и Тихому Дону примерно. Береги отцовские обычаи: будь казаком! Уповай на Господа Бога и Он тебя не оставит. Слушай начальников. Будь внимателен к равным тебе, снисходителен к низшим и строг более всего к самому себе. Но помни всегда: никогда, Матвей, и думать не моги забыть наш Тихий Дон, вскормивший и взлелеявший тебя!
Что значит — быть казаком — нам показывает вся жизнь Якова Петровича Бакланова, подлинно святая жизнь героя-воина.
Быть казаком — это не значило только быть храбрым. - О храбрости казака,— говорил Бакланов,— заботиться не надо, потому что донскому казаку нельзя не быть храбрым, но надо, чтобы этот казак смыслил что-нибудь и побольше одной только храбрости... Все заметь, ничего не моги проглядеть, а тебя чтобы никто не видел. Покажи врагу, что думка твоя не о жизни, а о славе и чести донского казачества.
С малых лет готовился казак быть воином, учили его этому отец и дед, мать и бабка, повторяя святые слова молитвы, говорили мальчику-казаку о славе донской, пели славные песни донские.
И не мог донец во всю жизнь забывать своего военного дела.
Наш великий герой, атаман Платов, учил донских казаков простоте в обычаях и жизни; он требовал, чтобы казак ни на минуту не забывал о том, что он воин прежде всего.
— Мы не рождены,— говорил он,— ходить по паркетам, да сидеть на бархатных подушках; там вовсе можно забыть родное ремесло. Наше дело ходить по полю, по болотам, а сидеть в шалашах, или еще лучше — под открытым небом, чтобы и зной солнечный и всякая непогода не были нам в тягость. Так и будешь всегда донским казаком. Всякое дело тогда и хорошо, пока всегда с ним, а то ты от него на вершок, а оно от тебя на аршин, и так и пойдете вы врозь: хорош будет толк.
Мы, молодые донцы, твердо будем помнить эти великие, святые заветы наших старых великих учителей Платова и Бакланова, вдумчиво проследим картины былого Тихого Дона и найдем в них высокие примеры, достойные подражания.
Слава Тихого Дона, глубокая вера в Господа Бога и Его милосердие, беспредельная преданность Государю, горячая любовь к нашей матери России и воинская доблесть — вот то, к чему должны мы стремиться всеми силами, не щадя ни жизни, ни имущества своего!..
И да поможет нам в этом Господь Бог!