"Душа тоже ранима.

Латайте солдатскую душу вниманием и бережением.

Не отворачивайтесь от неё."

Святой царь-мученик Николай II

Очень тяжело видеть людей, искалеченных войной, особенно, если это совсем молодые ребята-воины, получившие тяжелые ранения в ходе боевых действий. Смотришь на них и понимаешь, что ты ни чем им помочь не можешь. Единственное что можешь сделать, это отвернуться, опустить глаза.

Пишу об этом по двум причинам. Первая, потому что и сам тридцать лет назад был в подобной ситуации - в боснийских горах я получил тяжёлое ранение в голову, сделавшее меня инвалидом на всю жизнь. Вторая, желание помочь тем нашим раненым воинам, количество которых растёт день ото дня.

Нужно сразу обратить внимание на психологическое состояние тяжело раненого бойца. После того как прошёл первый шок от ранения, человек начинает задумываться о том, что с ним произошло и какие последствия это может иметь. Осознавая своё положение, раненый как правило попадает в состояние тяжёлой и длительной депрессии. Своё положение он видит как безысходное, его посещают мысли о самоубийстве. В душе поселяется злоба на государство, общество, на весь мир.

Раненый боец ищет выход из этого состояния и находит как правило в деструктивных вещах – алкоголь, наркотики, блуд, хулиганство, компьютерные игры. Всё это в шаговой доступности и разрушает личность, не решает проблемы, а только их усугубляет.

Помощи от персонала медучреждений ожидать не приходиться, у них иные задачи, с которыми они едва справляются. Значимую помощь могли бы оказать родственники, но, к сожалению, в современном обществе родственные связи настолько слабы, что пользы от них почти нет.

Родственники раненого как правило и сами находятся в сложной психологической ситуации из-за случившегося, им самим нужна помощь и поддержка, которую получить просто не откуда. Очень много у нас семей, состоящих из одной матери и одного сына, если сын оказывается тяжело раненым, мать - одиночка не всегда готова пожертвовать своей личной жизнью ради ухода за сыном. То же самое наблюдается в отношение некоторых супруг раненых бойцов. Всё это я пишу не в осуждение, а лишь указываю на проблему – родственные связи очень слабы, впрочем, как и те морально-нравственные устои, на которых веками стояло русское общество.

Где же выход? Поделюсь своим опытом. Моё ранение случилось, через несколько дней после моего 21 дня рождения. Находясь на больничной койке после операций, моё психическое состояние было очень тяжелым. С койки я практически не вставал, лежал всё время накрывшись простынёй с головой, от еды и общения отказывался. Мне хотелось уснуть и не проснуться, а в те моменты, когда я выходил из сонливого забытья, в голове пульсировали одни и те же мысли – что будет дальше со мной? Зачем я поехал на эту войну? Почему это случилось со мной?

В то время меня лечили в военно-медицинской академии в столице Югославии Белграде. Моё поведение стало беспокоить соседей по палате, тоже раненых, они между собой говорили, что рус скоро умрёт, а медицинские сёстры озабоченно угрожали что, если я не буду есть меня отправят в психиатрическое отделение.

Из состояния глубокого уныния, так православные называют депрессию, меня вывели теже сёстры, которые угрожали мне психиатрическим отделением. В их психотерапии не было особых методов и уход был самым обычным.

Необходимо простое человеческое участие. Обязательно неторопливое, ненавязчивое и терпеливое. Надо предложить попить кофе или чай, только кофе не должен быть растворимым, а чай должен быть настоящий заварной - дорогой и ароматный, и никаких пакетиков, и одноразовой посуды. Это не мелочи.

Все должно иметь настоящую, не поддельную природу – и чай, и кофе, и посуда, и чувства, и участие. Никакого плаксивого, жалостливого, ура-патриотического подхода, а только реальное человеческое участие, насколько оно возможно. Настоящие человеческие чувства возвращают к жизни.

Не надо торопиться - «Кто понял, жизнь тот больше не спешит» - мудро говорит Омар Хаям. Потому что спешить раненым воинам некуда. Самое важное для них — это переосмыслить свою жизнь, которая изменилась и её надо выстраивать по-новому.

Очень важным для меня был опыт общение с ранеными бойцами, состояние которых даже близко нельзя сравнить с моим. Один парень младше меня потерял обе ноги выше колена, до ранения имел рост 1 метр 96 сантиметров. Другой лишился и ноги, и руки. Одному моему товарищу, до войны он был биатлонистом и участвовал в олимпиаде в Альбервилле, пуля попала в позвоночник, у него двигались только левая рука и голова. И много подобного увидел я, увиденное способствовало возвращению ко мне силы духа.

Обязательно расскажу о моём молитвенном опыте во время прибывания в госпитале. На войне я почувствовал присутствие высшей духовной силы, понял также, что сила эта справедлива. Конечно же, я был далёким человеком от церкви. Своими словами на своей больничной койке я стал регулярно молиться, прося у Бога прощения и помощи. Молясь, я закрывал глаза, а когда я их открывал, мне казалось, что дневной свет в палате преображался, становился иным – светлее мягче. Это маленькое чудо очень утешало меня.

После госпиталя я был полон сил начать новую более осмысленную жизнь. Но увы не нашлось рядом людей, которые помогли бы мне в этом. Потребовалось ещё много лет, чтобы обрести истинную полноту жизни.

Очень важна для раненого во время его реабилитации помощь окружающих. Наше общество должно понести полную ответственность за физическое, душевное и духовное состояние наших воинов и не только раненых.

Думаю, что уже давно пришло время создания особых реабилитационных центров для бойцов, где бы они могли переосмыслить свою жизнь и наполнить её новым смыслом. Подобное переосмысление необходимо и всему нашему народу. Война - самое благоприятное время для этого.

 

https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/9709210/pub_64500ab15c2fa744083369a4_64500af0206b9e785a492bdc/blurred_60");">

 

Александр Кравченко

Апрель 2023 года

 

https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/9116192/pub_64500ab15c2fa744083369a4_64500b140d32d312f210e570/blurred_60");">