Информационный стресс в последние несколько десятков лет – одна из главных причин не только суицидов, но и множества различных психо-соматических заболеваний. От стресса и его последствий страдает, по подсчётам специалистов, по меньшей мере 25-30% граждан России.
О том, как на сегодняшний день решаются вопросы профилактики стресса и постстрессовой реабилитации военнослужащих и сотрудников органов внутренних дел, рассуждает начальник психиатрического отделения ФКУЗ Центральной больницы МВД РФ, внештатный главный специалист по специальности «психиатрия» (главный психиатр) Департамента материально-технического и медицинского обеспечения МВД России, доктор медицинских наук, подполковник внутренней службы Жовнерчук Евгений Владимирович, кандидат медицинских наук.
- Евгений Владимирович, насколько остро стоит вопрос постстрессовой или назовём точнее, по военному - медико-психологической реабилитации военнослужащих, сотрудников органов внутренних дел, других силовых структур? В чём её суть?
- Вопрос этот очень актуален. Люди в погонах, помимо чисто информационного стресса, получаемого из самых различных источников, доступных всем, как бы дополнительно получают ещё и свою порцию профессиональных стрессорных факторов, связанных непосредственно со служебной деятельностью, в т.ч. в условиях современного реформирования силовых структур государства.
В связи с этим надо отметить, что у каждого человека свой уровень или запас психического здоровья. Чтобы было понятнее, я предложу условно сравнить людей с машинами, у которых разные ёмкости топливных баков. У одних он рассчитан на 20, а у другого - на 100 литров. В любом случае топливо всё равно закончиться, у кого раньше, у кого позже. Весь вопрос и сложность его в том, что часто сам человек не знает своих психических возможностей, т.е. «ёмкостей своих баков».
Реабилитация в данном случае позволяет своевременно выявить и вывести военнослужащего или сотрудника на должный уровень психофизического здоровья, пополнив тем самым его «баки». Эти обязанности возложены в полном объёме не только на медиков и психологов, но и на командиров (начальников) и воспитателей всех уровней. Например, в системе МВД есть специальный Департамент, медицинскую службу которого возглавляет первый заместитель начальника Департамента, генерал-майор внутренней службы, заслуженный врач Российской Федерации, доктор медицинских наук, профессор Дмитрий Владимирович Морозов. В его подчинении находится управление медицинского обеспечения, которым руководит полковник внутренней службы, доктор медицинских наук, профессор Андрей Вячеславович Гречко.
- Хорошо, когда есть с кого спросить за столь важный участок работы. Скажите, а каковы причины возникновения стресса и как с ним можно бороться?
- Одна из основных причин возникновения стрессовых ситуаций возникает, когда объём информации, перерабатываемый мозгом человека за минимальное количество времени, перестаёт с ней справляться и выходит из строя. Почему так происходит? Информации становится всё больше, а время на её переработку остаётся прежнее. Вот и наступает своего рода передозировка информацией. Это главная предпосылка для стресса, который поэтому справедливо называется информационным.
Почему лет сто назад вопрос медико-психологической реабилитации даже не стоял на повестке дня, а сегодня он очень актуален? В то время не было ни компьютеров, ни телевизоров, радио только получало путёвку в жизнь и люди более-менее успевали справиться с текущим объёмом информации. А теперь её стало столько, что мозг не успевает с ней справиться, он же не изменился в объёме! Отсюда - перенапряжение психических функций, что и приводит к стрессу и развитию предболезненных и болезненных состояний, которые требуют профилактики, т.е. реабилитации или уже медицинского вмешательства.
Люди по разному воспринимают стресс. Как говорят специалисты, стресс – это не то, что с нами происходит, а то, как мы воспринимаем происходящее. Для одних определённая информация – это уже стресс, а для других - нет. И здесь можно говорить о стрессоустойчивости человека, что позволяет делить всех людей на условные категории: стрессоустойчивых и нет.
На войне...
- Если я правильно понял, всё что происходит с человеком, в нашем случае с военнослужащим, так или иначе является, прежде всего, воздействием на него той или иной информации, будь то внезапное нападение противника, конфликт с начальником или сообщение о дефолте национальной валюты?
- Совершенно верно. Принципиальной разницы для психики военнослужащего нет. При этом не столь важно, кто он по национальности: русский, американец или китаец, так как, физиология, психика, мозги у всех устроены одинаково. Давайте более подробно рассмотрим, что такое стресс в условиях боевой обстановки.
Информационное воздействие на человека в экстремальных условиях происходит гораздо быстрее в силу их внезапности и насыщенности. И если он оказывается не подготовленным к такому валу информации, стресс и его негативные последствия ему обеспечены. Давайте опять сравним человека с машиной. У каждого свой объём «топливного бака», но каждый и заправлен по-разному. Один, хоть и с маленьким баком, но - под завязку, а у другого – бак вроде большой, а заправлен наполовину. И нагрузки, то есть маршрут у всех разный по протяжённости, это если говорить об индивидуальной стрессоустойчивости. При этом, содержимое «баков» расходуется ведь ещё и в мирное время, до выполнения боевой задачи. Что это значит? В первую очередь, то, что грамотный командир должен знать хотя бы примерные психофизические возможности своих людей, чтобы правильно управлять ими в условиях боя. А ещё то, что проведение профилактических медико-психологических мероприятий нужно начинать заранее, до попадания военнослужащих или сотрудников в зону активных боевых действий. Грубо говоря, проверить перед выездом наличие «топлива в баках», провести при необходимости их дозаправку и при первой же возможности пополнять их горючим. Рассчитать всё и просчитать всех крайне сложно – это совместная титаническая работа всех звеньев управления подразделения. Начиная от командира отделения, командиров взводов, заместителя командира по воспитательной работе, санинструктора, психологов, если они есть, и, заканчивая лично командиром. Ведь за всё, за исход боя, за жизни и здоровье людей, в конечном счёте, отвечает именно он. У него, соответственно, и стресс будет больше. А как он его перенесёт, уже зависит от множества факторов и личных данных.
Запас психологической прочности подразделения и каждого военнослужащего необходимо формировать в мирное время путём тренировок, обучениям приёмам релаксации, аутогенной тренировки, методам само и взаимопомощи. В идеале перед убытием в командировку, перед выполнением боевой задачи, у всех должны быть «залиты полные баки» и командир должен знать, кому и насколько хватит этого запаса – на день, на, неделю, на месяц? Зная и замечая, что у кого-то из его подчинённых кончается «горючее», командир должен немедленно принимать соответствующие меры.
- Как максимально ослабить воздействия информационного стресса, например, в условиях нахождения в пункте временной дислокации?
- В первую очередь соблюдать все определённые уставом и приказами доведение норм положенности: горячая, качественная, своевременно приготовленная пища, санитарно-гигиенические мероприятия (душ, баня), по возможности дополнительный отдых (сон), специально отобранная, дозированная информация в виде теле и видео сюжетов, аудиопрограмм, печатной продукции (об этом, чаще всего как раз и забывают), призванная дать людям уверенность в завтрашнем дне, в своих силах. Доброжелательные товарищеские отношения в коллективе сами по себе способствуют снижению воздействия информационного стресса. А если хорошо сработает психолог, заместитель командира по воспитательной работе, то этих, качественно проведённых мероприятий, как правило, бывает вполне достаточно для пополнения т.н. «баков».
Так же последовательно и планово необходимо действовать и при завершении выполнения задач, вывода подразделения из зоны боевых действий.
- А как быть, если военнослужащие или сотрудники оказались неготовыми к действиям в случае внезапно возникших экстремальных ситуациях?
- Абсолютно неготовых к действиям в экстремальной ситуации военнослужащих не должно быть в принципе. Ведь все они проходят соответствующую подготовку заранее, в т.ч. медико-психологическое обследование. Ко всем таким ситуациям, которых может быть тысячи, нужно готовиться и готовить людей заранее. Проводиться ведь боевое слаживание, стрельбы, марши боевой техники, подъёмы по тревоге подразделения, тактические учения перед переброской его в зону боевых действий. Так же должны, как я уже говорил выше, проводиться и профилактические медико-психологические мероприятия: медосмотры, обследования, тестирования. Индивидуально и по группам. Результат будет там, где будет лучше налажена эта работа. Ну а в случае внезапного подрыва, обстрела, других боевых факторов, огромную роль играет взаимовыручка и взаимопомощь, т.е. то, как военнослужащие или сотрудники им обучены. Впал солдат в прострацию, в ступор, или запаниковал, ему, конечно, необходима, прежде всего, помощь ближайшего товарища в наиболее приемлемой к ситуации форме. Этими приёмам военнослужащие (сотрудники) должны так же хорошо владеть, как и способами оказания первой медицинской помощи.
...И рядом с ней
- Сейчас во всех силовых структурах идёт реформирование, проще говоря, сокращение. Под этот «кадровый каток» попало значительное число достаточно молодых военнослужащих и сотрудников, оказавшихся не готовыми быть завтра уволенными. Могут ли такие люди обращаться в военно-медицинские учреждения к психиатрам для получения квалифицированной помощи, прохождения необходимых медико-психологических реабилитационных мероприятий, не опасаясь быть уволенными без оказания оной, ради выполнения плана реформирования?
- Военнослужащий или сотрудник, если он испытывает определённый психологический дискомфорт, не только должен, но и обязан обратиться к специалисту без страха, потому что никаких планов сверху по увольнению или указаний по участию психиатров в кадровых чистках, у нас нет. Я считаю, что начальники, руководители, в чьих подразделениях проводятся ОШМ, должны сами быть более внимательными к подчинённым и всячески способствовать им в прохождении реабилитационных мероприятий. Медицинская грамотность и предусмотрительность командиров должны быть гарантией, того, что с их подчинёнными не произойдёт суицидальных или психологических травм. В данном случае нет никакой необходимости испытывать их на прочность, требуя стойкого перенесения тягот и лишений. Не тот это случай. Бывают ситуации, когда именно командир должен сам направить такого подчинённого к психотерапевту. Но это не должно сводиться к сведению счётов с неугодными сотрудниками. Напомню, что никакой психиатр не обязан способствовать подозрениям и нездоровым амбициям таких командиров. Врач психотерапевт, особенно ведомственного лечебного учреждения, – это всегда союзник и помощник направленного к нему сотрудника. Его задача, напомню, сохранить или вернуть ему здоровье и возвратить по возможности в строй.
Ещё один момент, о котором, возможно, не знают сотрудники. Любой врач, в том числе психиатр, обязан хранить врачебную тайну и никакой командир или начальник не вправе добиваться диагноза, с которым лежал или обращался сотрудник. За разглашение этих сведений врачу грозит уголовное наказание. Я предлагаю пойти ещё дальше и законодательно запретить так же и психологам разглашения ими конфедициальных сведений о своих клиентах. Это бы способствовало, как укреплению к ним доверия со стороны сотрудников, так и улучшения самой психологической ситуации в подразделениях.
В системе МВД основным руководящим документом, где предусмотрены все вопросы реабилитации, является приказ Министра №875 от 25.07.2011 г. «О медико-психологической реабилитации», где подробно всё прописано. Аналогичные приказы есть и в других силовых ведомствах. В МВД и в частности во внутренних войсках сохранились и действуют все виды лечебно-медицинских и оздоровительно-профилактических учреждений: санатории, профилактории, Центры восстановительной медицины и реабилитации, реабилитационно-восстановительные центры. В штатах подразделений от отдельного батальона и выше есть офицеры-психологи. А в соединениях и отрядах специального назначения врачи-психиатры.
В МО сложилась несколько иная ситуация (Я имею право сравнивать, поскольку моё прежнее место службы – 5 ЦКВГ ВВС МО РФ). В ВС в условиях реформирования и создания «нового облика» армии произошло массовое сокращение военных лечебно-медицинских учреждений, а вместе с ними и военных психологов, психиатров, их «распогонивание». В настоящее время по имеющимся у меня данным в руководстве МО признано ошибочным сокращение специалистов психологического профиля и готовится возвращение их в штаты.
Психолог не для «галочки»
- Есть ведь ещё и такая проблема мирного времени: многие военнослужащие боятся обращаться не то что к врачу психиатру, но даже к психологу, считая, что если ты засветился у этих специалистов, то ты – «псих», и на своей дальнейшей служебной карьере можно ставить жирный крест. Насколько обоснованы эти страхи?
- Эти страхи возникли из-за низкой санитарной грамотности. Каждый человек, тем более носящий погоны, должен и обязан заниматься профилактикой своего здоровья, в т.ч. психического. На западе каждый средней руки бизнесмен считает своим долгом иметь своего психолога и психотерапевта. Накопились у него проблемы, которые он не может самостоятельно решить и он обращается к специалистам, не считая это зазорным. На западе это даже престижно – иметь в страховом полисе такого специалиста. У нас же, в силу сложившихся стереотипов в основном из-за долго периода действия в советское время карательной психиатрии, когда инакомыслящие легко оказывались в психиатрических лечебницах, авторитет психиатрии и психологии был основательно подорван. Эти штампы действуют в России и сейчас. Поэтому необходимо проводить широкую разъяснительную санитарно-просветительскую работу среди военнослужащих и сотрудников силовых структур, рассказывая не только о вреде наркомании, алкоголя и табака, но и о правилах психической гигиены, о воздействиях информационного стресса на их психическое здоровье. Посещение психолога или психиатра должно быть столь же естественным для военнослужащего или сотрудника ОВД, как и стоматолога. Болит зуб – иди к стоматологу, болит душа – иди к психиатру, ведь в переводе психиатр и означает «лечащий душу».
- Как может понять сотрудник, военнослужащий, когда ему нужна помощь психолога, а когда уже и психиатра?
- Надо, конечно, различать психолога и психотерапевта (психиатра). Психолог, по своей сути, не является врачом. Это специалист, который получил специальные знания в области «психики», на основании чего он может и должен регулировать психическое состояние клиента в рамках психического здоровья. Но когда человек уже не укладывается в нормальное общепризнанное понимание реакции на стресс, когда это состояние затягивается и переходит в болезненность, например, хотя бы в лёгкий невроз, то этим человеком уже должны заниматься медики, чтобы не пропустить стёртые и клинические формы психических заболеваний, чтобы предотвратить инвалидизацию. Поэтому главная задача военных врачей психиатров – во время оказать помощь и вернуть человека в строй.
Но поскольку, как я говорил выше, военной психиатрии в МО, как таковой, нет, вся помощь военнослужащим оказывается в гражданских психиатрических клиниках, где другой профиль и задачи. И попав туда, военнослужащий, скорее всего, будет именно списан по болезни, т.к. гражданские врачи психиатры не знают всех особенностей службы: как мотивировать военного человека, попавшего к ним на службу, как помочь разобраться в отношениях командир-подчинённый, они не знают. К психиатрам на гражданке, как правило, обращаются люди уже психически больные и при попадании к ним военнослужащих, срабатывают стереотипы. Врачи в данном случае часто считают, что лучше перестраховаться и списать военнослужащего, чем оставить его на службе, тем самым косвенно доверив оружие, за что потом нести ответственность. Поэтому обоснованность военнослужащими их боязни обращения к гражданским психиатрам, отчасти всё же обоснована. Но с возвращением института военных психологов и психиатров таких случаев можно будет избежать с большей доли вероятности.
- Как вы видите себе систему психологического и медико-психологического обеспечения в армии будущего? Чтобы оставили, что изменили?
- На мой взгляд просто необходимо создание в каждом военном округе не менее одного специализированного медицинского формирования, полностью отвечающего за медико-психологическую реабилитацию военнослужащих, по типу гражданских центров медицинского здоровья.
В связи с этим возрастёт спрос на психологов и психотерапевтов. Но я бы не стал решать эту проблему чисто количественными показателями. При разрушенной системе подготовки данных специалистов, это не изменит ситуацию. Во внутренних войсках психологов, например, готовят на краткосрочных курсах. Но что на деле представляет из себя такой «специалист», окончивший командный вуз и волею судьбы за несколько месяцев переквалифицированный в психологи? Всё, что он научился там – уяснил то, чем занимается военная психология, кое-что почитал об этом, а максимум, что умеет на практике – проводить анкетирование и тестирование. Этого конечно явно не достаточно. Даже более глубокие знания не заменятся опытом, поэтому я лично на должности психолога батальона-бригады вижу не молодого лейтенанта-капитана, а умудрённого житейским и служебным опытом седовласого «майора-подполковника», проявившего склонность к такой работе в течение не менее десятка лет службы, способного не только дать дельный, отеческой совет, но и утешить, поддержать. Либо это должны быть выпускники мединститутов, окончивших специальные курсы, типа ординатуры. Ведь душа человека – очень тонкий инструмент и соприкасаясь с ней, легче навредить, чем помочь.
Поэтому психолог – очень ответственная должность и должна стать престижной и почётной. Для этого возможно следует установить психологам более высокие тарифные разряды, какие-то надбавки за вредность, чтобы люди стремились на эту должность, чтобы был отбор. Тогда сюда попадут профессионалы с большой буквы и сами начальники не станут гнушались обращаться к ним за советами и помощью. В идеале в войсках должны работать клинические психологи, обладающие психокоррекционной методикой с опытом работы не менее трёх лет и не зависимые от командиров.
Опыт прошлого
- На практике, даже если и есть в армии такие специалисты, то заняты они не тем. Это видимо от непонимания роли и значимости психологов. Моя жена, именно клинический психолог с двумя дипломами, так и не смогла устроиться в армии по своей специальности. В итоге служила сначала в строевой части, потом - связисткой. В результате она просто угробила себя, как специалиста. Это очередной абсурд современной армии периода реформирования!
- Согласен с Вами. До идеальной армии нам с таким отношением к людям, к специалистам очень далеко. Давайте рассмотрим исторический опыт регулярной армии России. Он говорит нам о том, что, несмотря на постоянные войны, которые она вела, таких понятий, как реабилитация, психологическая помощь, долгое время не было. Кровопролитная Великая Отечественная война обошлась без психологов и реабилитации в том виде, как мы сейчас это понимаем. Почему так, я уже говорил выше: у воевавшего поколения был больший запас прочности, более объёмные «топливные баки».
Если внимательно изучить опыт прошлого, можно найти в нём немало интересного и полезного. В дореволюционные времена психические заболевания считались либо беснованием – тяжёлым духовным недугом, либо неизлечимым душевным заболеванием, подразумевающим изоляцию. Тогда роль психологов неплохо исполняли священники. Таинство исповеди, практикуемое в Православной Церкви, можно сравнить по своей эффективности с хорошим сеансом психотерапии и психокоррекции, особенно если священник опытный и владеет навыками психологии, ведь не будем забывать, что «психио» означает ни что иное, как «душа», которую Церковь признает изначально бессмертной субстанцией, присущей каждому человеку.
Феномен души – самая таинственная, мало изученная, тайна человека. Некоторые скептики утверждают, что её нет, ведь анатомический субстракт души до сих пор не обнаружен. Но «поломки» души, душевные заболевания, подтверждают её наличие. Где же тогда она скрывается? Известно, какой участок головного мозга отвечает за слух, зрение, движение... Но может быть душу надо икать не в мозгах? Бывает, что мозг человека явно повреждён или деформирован и по идее человек не должен жить, чувствовать, но он, оставаясь личностью, живёт и живёт благодаря душе! Психиатры в медицине, наверное, самые загадочные специалисты, ведь они лечат не головной мозг и нарушение его функций, чем занимаются невропатологи, а именно душу. Присутствие и наличие души в человеке для меня вопрос далеко не праздный и я себе отдаю отчёт в своих словах. Человек живёт до тех пор, пока в нём жива душа. Мёртвое тело, откуда ушла душа, уже не лечат, а хоронят.
Ещё один положительный опыт, который можно почерпнуть из нашей истории институт т.н. «дядек», т.е. наставников молодым воинам. Они и учили и подсказывали и оберегали солдат, помогая им поскорее войти в строй. Их роль и влияние в подразделениях были очень значительны. Сейчас в армии стали нечто подобное пытаться делать с институтом младших командиров, готовя их по специальной программе, но мне кажется, что эта схема в должной мере работать не будет из-за отсутствия самого главного – авторитета и жизненного опыта у новых сержантов. «Дядьки» - психологи из них вряд ли получаться.
- Вы не раз упомянули в беседе о роли священства в вопросах медико-психологической реабилитации, затрагивали такие тонкие материи, как бытие человеческой души. Проясните, пожалуйста, своё отношение к священнослужителям в армии, к вере?
- Я приветствую нахождение священников в армии. В идеале их хорошо координируемая командиром совместная работа с психологом, заместителем командира по воспитательной работе, даст наиболее мощный результат. К сожалению, чаще всего эти специалисты работают по принципу крыловских «лебедя, рака щуки», видя где-то друг в друге конкурента или ненароком залезая «в чужой огород». На самом деле, это идёт от непонимания целей и задач душепопечительской пастырской деятельности, психологической и воспитательной работы. Часто их путают, подменяя одно другим или смешивая всё в кучу, чем в итоге наноситься скорее вред, чем польза.
Работа священника подобна работе нейрохирурга – одно неверное движение и человек остался инвалидом на всю жизнь. Работая с такой тончайшей, практически невесомой субстанцией, как человеческая душа, он вторгается в незримые духовные сферы, куда недоступен вход даже психиатру или психологу. Его труд, поэтому, не может быть заменён никем другим. Не преувеличивая роль священника в медико-психологических реабилитационных мероприятиях, напомню, что есть чёткое разграничение духовного недуга – беснования и душевного заболевания. Первое врачуется в Церкви, второе – область современной психиатрии. В дореволюционной России был хороший способ определения, что у человека повреждено: душа или дух? Больному на выбор трижды предлагали десять стаканов с водой. В 9 из них была святая вода, в одном стане – обычная. Если человек трижды выбирал обычную, его направляли в церковь, на отчитку. Этот прекрасный пример взаимодействия науки и веры.
С другой стороны нахождение священника среди военнослужащих само по себе способствует выражению ему особого доверия, как лицу, во-первых, гражданскому, а во-вторых, связанному с какими-то душевными переживаниями, тягой нормального человека к чему-то Высшему, небесному. Уже поэтому священнику могут доверить то, что не скажут никому другому и поймёт только он.
Я бы даже предложил использовать опыт подготовки священников в процессе обучения психолога. Например, как вокруг священнослужителя собираются его духовные чада, так и вокруг психолога тоже в идеале может сформироваться своего рода «душевный приход».
Болейте на...здоровье
- Последний вопрос, Евгений Владимирович. Расскажите коротко о вашем лечебном учреждении? Чем занимается Ваше отделение? Какие результаты работы?
- Наше учреждение, ФКУЗ «ЦБ МВД России», рассчитанное на 145 коек возглавляет старший лейтенант внутренней службы Александр Александрович Азаров. Открыто оно было 29 февраля 1968 года, как центральная больница МВД. Расположено в живописном месте на западной окраине Москвы, в окружении реликтового лесного массива, экология которого обеспечивает максимальный комфорт пребывания пациентов и позволяет использовать естественные природные факторы для лечебно-оздоровительного процесса. Уникальность нашего учреждения в том, что только у нас в ведомственном здравоохранении есть специализированное психиатрическое отделение, где работают аттестованные сотрудники и специалисты.
Приоритетным направлением работы нашего отделения, рассчитанного на 55 коек, является медико-психологическая реабилитация сотрудников МВД и участников боевых действий, что является частью системы государственных мероприятий, направленных на оптимальное приспособление пациентов к социальной и трудовой деятельности. Помимо этой работы отделение занимается профилактикой и лечением пограничных психических состояний, психологическим консультированием сотрудников и пенсионеров МВД, УФСИН, МЧС, включая членов их семей. У нас работают высококвалифицированные доктора-специалисты своего дела, психиатры и психологи. Коллектив отделения находится в постоянном динамическом развитии, стремится совершенствовать лечебно-диагностическую, консультативную помощь для пациентов больницы. Более 90% наших пациентов из числа действующих сотрудников и военнослужащих, были возвращены в строй, восстановив своё психическое здоровье.
Так что всех наших сотрудников и военнослужащих, у которых есть психологические проблемы, душевный дискомфорт, милости просим в нашу больницу: подлечиться, поправить здоровье!
Беседовал подполковник Роман Илющенко
P.S. Автор подготовил к печати свою первую книгу «Шизофреники повсюду или как отличить причуды от болезни», где простым, доступным языком разоблачает мифы, которые накопились в области психиатрии и в частности этого наиболее «популярного» заболевания. А может вовсе и не заболевания?