С давних пор стоит казачество на за­щите православия. Защищало от врага, охраняло границы государства Российского и расширяло его пределы, не жалея себя.

Вот и казаку Ермолаю выпал черёд идти на службу, границу государства Российского охранять.

Снарядили его как надобно в родной станице, пере­крестили, вскочил он на коня и отпра­вился служить. Служил Ермолай как должно. Пролетел год. И вот раз назна­чили его идти в дозор. Вместе с ним от­правился его товарищ, сосед по стани­це, Фрол. Фрол служил на год больше, к тому же был не рядовым казаком, а урядником. Поэтому назначили его командиром.

Отправились они границу досматривать, что в горах пролегала. В те времена у России с Османской империей опять конфликты начались. Большой войны пока не было, но банды разбойников-башибузуков то и дело пересекали гра­ницу, нападали на селения, убивали и грабили людей. Правда, казаки им острастку давали. Главное — это во­время заметить банду, пересекающую границу, чтобы своих предупредить. Поэтому и скакали в разные стороны казачьи разъезды.

Вот и Фрол с Ермолаем ехали горны­ми тропами, посматривая по сторонам, да прислушиваясь к каждому шороху. Накрапывал мелкий дождик. Всё было спокойно. Фролу захотелось спать, но он упорно боролся с дремотой. Кому, как не казакам, знать, насколько об­манчивой бывает тишина на границе. И, действительно, впереди послышался стук десятков лошадиных копыт, раз­дались голоса. Это отряд разбойников-башибузуков пробирался через гра­ницу, чтобы разграбить какое-нибудь село. Завидели разбойников Фрол и Ермолай, вернулись и спешно поскакали в свою сотню, чтобы предупредить об их приближении.

Но и башибузуки заметили двух ка­заков и устремились за ними в погоню. Началась изнурительная скачка. Ка­заки на ходу стреляли в догоняющих их разбойников, те отстреливались по казакам. Одна пуля угодила в верно­го коня Ермолая. Скакун взвился на дыбы и рухнул. Ермолай едва успел с него соскочить.

— Прыгай скорей на моего коня! — закричал Фрол, останавливаясь, чтобы подобрать друга.

— Нет, — покачал головой Ермолай, — вдвоём мы не уйдём от погони!

— Я тебя не оставлю! — горячо вос­кликнул Фрол и собрался спешиться.

— Нет, — Ермолай был твёрд, — мало того, что мы вместе погибнем, так эти злодеи сёла разграбят, дома разрушат, людей поубивают, а кого и в плен уведут. Нельзя этого допустить. Ты скачи, помощь зови! А я, с Божьей
помощью, врагов задержу!

— Э-эх! — только и смог сказать Фрол, а у самого на глазах слёзы вы­ступили. Понял он, что друг верно го­ворит — мирных селян спасать надо! И что есть духу поскакал к своим.

А Ермолай залёг за тело своего коня, верный скакун и после смерти помогал своему хозяину. Поджидая вражью по­гоню, достал казак винтовку и два пи­столета. Приготовился. Перекрестил­ся, коротко Богу помолился, И начал бой. Вот упали с коней первые баши­бузуки, подстреленные им. Остальные затоптались на месте. Горные дороги узки, слишком быстро не разъездишь­ся. Да и любое препятствие может по­мешать движению.

Несколько головорезов попытались доскакать до залёгшего Ермолая, он и их уложил меткими выстрелами. В ответ разбойники подняли такую стрель­бу, что и головы не поднять. Сейчас в атаку пойдут. А у Ермолая патронов всё меньше и меньше остаётся. Одно радовало казака — Фрол уже скрылся с глаз. Должен успеть предупредить своих. Его, Ермолая, конечно, они спа­сти не успеют, но сёла и мирных жите­лей казачий отряд защитить сможет, а значит и жизнь свою молодую он не зря сейчас отдаст!

Перестрелка продолжалась. Вот все­го пять патронов осталось у Ермолая. Надо тщательнее целиться, чтобы ни один из патронов не пропал зря. Выстрел. И бородатый, со злобным лицом, башибузук в синей чалме, размахивающий ятаганом, полетел в пропасть. Выстрел. Затем ещё один. Пули казака верно находили врагов. Но разбойников оставалось много, а патронов всего два. Казак решил, что последнюю пулю он для себя оставлять не будет. У него же ещё есть подруга-шашка, оставшаяся от отца. Его она на войне часто выручала, дай Бог, и сыну поможет погибнуть с честью.

Ермолай выпустил последние две пули, которые поразили ещё двух раз­бойников. И принялся ждать атаки врага. Зажал в одной руке шашку, в другой — медный нательный крестик, начал произносить молитву.

Башибузуки. попуганные его мет­кой стрельбой, пошли в атаку не сразу. Выжидали. Долго не могли поверить, что у противника патроны кончились. Все опасались какой-нибудь хитрости или ловушки. Но когда поняли, что выстрелов больше не будет, яростно взревели и побежали к казаку. Каж­дый хотел лично убить того, кто своей меткой стрельбой уложил стольких башибузуков.

А Ермолай стоял, сжимая в руке шашку, спокойно ожидая противника. Башибузуки не стреляли, решив, что казака надо брать живым, чтобы потом вдоволь помучить и злобу свою излить. Жестокостью своей запугать хотели всех, кто им противостоять будет.

Только не так легко было пленить Ермолая. Срубил Ермолай первого бросившегося на него разбойника-башибузука, лют казак был до рубки, лучшим фехтовальщиком прослыл в полку. Только где ж ему устоять про­тив такой толпы?

— Господи, помоги! — крикнул он, размахивая шашкой.

И тут вдруг загромыхало — с гор посыпались камни. Начался сильный камнепад. Камни сыпались и сыпались, погре­бая под собой отряд разбойников и от­важного казака.

Вскоре появилась казачья сотня. Фрол успел перехватить её, возвращав­шуюся с похода. Примчались казаки, увидели груду камней на дороге. При­нялись каменный завал разгребать. Камнепад задавил многих башибузуков, лишь около десятка бежали, да и тех всех почти казаки переловили. Фрол тем временем оплакивал гибель друга. Когда завал разобрали, нашли и Ермолая, придавленного камнями и телами башибузуков. И тут...

Не может быть! Ермолай дышал! Весь израненный, но живой! Камни его не раздавили, пули и сабли башибузу­ков не убили. Выжил казак! Засуетил­ся Фрол, чтобы товарища побыстрей в лазарет доставить. Там доктора казака выходили. Вернулся он в строй, стал дальше служить со своим другом Фролом и соратниками по казачьей сотне. «Георгиевский крест» за свой подвиг получил.

Но навсегда запомнил и своим по­томкам передал — кто в Бога верует, да живот за друга своего не жалеет, тому Господь всегда поможет и в са­мую трудную минуту выручит.