В фонде «ОМОФОР» есть военная культура и духовная.
Они вместе складываются – это ключи к победе,
к государственному рулю.
А.В. Римм
– Александр Владимирович, Вы один из наиболее активных членов фонда «ОМОФОР». Как случилось, что Вы стали на путь служения Отечеству? Расскажите о себе, где родились, кто родители?
– Римм Александр Владимирович, родился в городе Свердловск. Отец – Евгений Иванович, мама – Галина Васильевна. Они когда-то от трудодней псковских уехали на Урал. Там закрепились. Я родился третьим в семье. К 25 годам своим было ощущение, что жизнь заканчивается.
– Сейчас Вам сколько лет?
– 38. Мы выросли на американской пропаганде – стать миллионером, деньги и всё. С 1991 года занялись зарабатыванием денег. К 18 годам мне стало понятно, что после 25 не смогу этим заниматься.
– Занимались бизнесом?
– Да. На Урале есть холдинг УГНК – Уральский горно-металлургический комбинат, и мы были одной из групп АЭРОН.
– Вы были состоятельным человеком?
– Мы были не самыми богатыми. Но на пике бизнеса много людей работало на нас. Оборот был 2 млн. долларов в месяц. С 18 лет меня призвали в армию, а мы бизнесом занялись в 15.
– Вы начали заниматься бизнесом, ещё учась в школе?
– Да, в средней школе. Потом учились в техникуме.
– Какой техникум?
– Уральский электромеханический колледж. Мы учились с другом, но нам было не до учёбы. Душа рвалась... Перед тем как не пойти в армию, я дал обет святому Александру Невскому.
– Каким образом?
– У меня было душевное переживание. Обратился к Богу: «Господи, помоги мне стать бизнесменом, помоги мне заработать денег». Когда в 18 лет я оглянулся, то увидел, что Он мне всё дал.
– За три года Вы получили состояние, были миллионером?
– Правда, небольшое: всего два миллиона. В 18 лет я сказал: «Господи, ты меня услышал, Ты мне всё дал. Я буду Тебе служить» В 15 попросил, в 18 – получил. И спросил, можно мне не служить в армии, и потом, с помощью этих денег, которые я заработал и зарабатываю сейчас, помочь людям, чтобы это пригодилось России.
Началось это с того, что мы с нашими олигархами стали восстанавливать храмы и монастыри в Екатеринбурге. И на Ганиной яме наша лепта есть, и в с. Меркушино, где святой Симеон Верхотурский, и Храм-на-Крови – наша лепта. Потому что олигархи, наши руководители, очень богатые, мы вместе всё это делали. Потом я увидел, что мои руководители – благотворители, и даже алтарничают. Это для меня стало потом сигналом, что надо идти в храм. Вот здесь уже, в храме, после воцерковления, Господь положил мне на сердце мысль изучать родную историю, получать образование – первое высшее, второе образование.
– А какое, где Вы учились?
– Я дал ещё один обет, чтобы служить Богу вдвоём с женой. Мы совместно поступили в академию Госслужбы в Екатеринбурге. Мы учились заочно. Менеджеры государственного и муниципального управления. В 2005 году получили документы о высшем образовании. Мы знали, что если останемся в Екатеринбурге, то бизнес нас засосёт.
– 1991 год – это девальвация рубля. Люди работали, вдруг начинается приватизация…
– Именно в это момент у меня было ощущение праздника, новой жизни. Начало свободы, коммунистическая партия отошла.
– У Вас в семье негативно относились к компартии?
– Отец и мама не вступали в партию. Мама не политизирована. Отец сейчас сохраняет монастырь Фёдоровский в Переславле.
– Ваши родители воцерковлены?
– Нет, не воцерковлены. У нас храмовой принадлежности не видно ни с какой высоты. Отец – инженер на заводе, а мама – водитель троллейбуса. Фильм «6 рота» привёл к внутреннему пониманию, что я мог, должен был быть там и должен был погибнуть. Моя жизнь не принадлежит мне, она принадлежит Родине. Я не считаю себя героем. Я считал себя в штрафной роте, у которой нет права на жизнь.
– Во сколько лет Вы женились?
– В 22 года. Позже венчались.
– Кто ваша жена?
– Наталья Владимировна Туркина. Ее дедушка – потомственный казак, отец – художник.
– Верующие?
– Да. У моей жены очень верующая бабушка. Была верующая коммунистка. Работала с Ельциным. Потом мы поступили в Дипломатическую академию.
– У вас есть дети?
– У нас 5 дочерей и один сын. Старшая дочь, Валерия, не от Натальи. Первую жену я выбирал по внешним данным, но с ней жить не стремился. Понял, что с ней я не смогу реализовать стремление служить России. Попросил Бога – дать. Получил дочь. Крестился с дочерью в 18 лет. Дочь меня привела в храм.
– Александр, как случилось, что Вы пришли к обету Александру Невскому? Это ведь надо созреть? Что это – совесть заговорила?
– Думаю – это совесть.
– Знаю немало людей невоцерковлённых, но вера есть у них. Она на генетическом уровне, исконняя. Видимо, и Вам тоже родителями это заложено?
– В детстве я просмотрел все фильмы нашего советского кинематографа. Моя душа трепетала и рвалась в бой, и была за наших.
– Почему именно Александру Невскому дали обет?
– Сейчас даже не помню.
– Мне важно понять истоки.
– Исток начался с того момента, в 15 лет, когда я шёл в техникум и просил у Бога богатства.
– Вы и обет давали. Не случайно говорят «Господь, подскажи мне путь, в онь же пойду». Потому что без Бога не до порога. В 18 лет Вы это уже начали понимать?
– Тоже был такой момент – надо креститься. Дочь в этом помогла.
– В 15 лет Вы просили помощи у Бога ещё не будучи крещеным?
– Да.
– Знали уже, чувствовали душой, что есть Бог?
– Да. Это удивительно. Мне помогало то, что я из Пскова. Там есть храм, там особая нравственность. Кругом могилы, остатки от войны. Вот эта благодать, которая там есть, я не видел, чтобы кто-то на Урале был так проникнут святостью места. Я там детство проводил. У меня родители оттуда. Видел разницу между псковскими жителями и уральскими. Там храм был сожжен в 1943 году. Там окопы вокруг храма. Я знал, что там есть храм. Мне мама говорила, что там тётя Васса служила на клиросе.
– Вы не смотрели фильм «Поп»?
– Смотрел.
– Они служат и знают, что могут в любое мгновение погибнуть. Псковская область была под фашистами. Вы, видимо, тоже ощущали историю своего рода?
– Удивительным образом. Отец мой, когда я его перевозил в Переславль, рассказал мне, что его вывезли, когда ему было года два, в Литву. Там они спасли советского лётчика. Отец выдал мне это в момент нахождения в Троице-Сергиевой Лавре. Отец мне говорил, что дедушка всегда принимал перехожих, калик перехожих. Людей, которые шли много тысяч километров. Дедушка с бабушкой всегда их принимали и кормили. И ещё было такое, что дедушка с помощью каких-то пинцетов и бани, и мёда вылечивал от грыжи спинной. Когда дедушку хоронили, из Петербурга, из Москвы и других городов приехали люди, плакали и на коленях отдавали последнюю честь дедушке Ивану, поминая то, что он их спас.
– Сколько лет прожил дедушка?
– Под девяносто. Он служил в Японскую, в Первую мировую, войны. Потом революция, продразвёрстка. Несмотря на это, они рожали детей. Сколько происходит страшных событий, а они рожают детей. Только один ребёнок, десятый, родился мёртвым. Остальные 9-ть, вот мой отец и сестра, живут и здравствуют по всему Советскому Союзу. Когда мы вопрос ставили по демографии, мне образы дедушки и бабушки дали наглядную картинку, что такое трудности и счастье. В 1976 году дедушка преставился. Они для меня являются примером…
– Это базисный образ, которому надо следовать. Несмотря на трудности все равно надо рожать детей. Кто бежит от трудностей, тот бежит от Бога. Как в дальнейшем у Вас пошла деятельность в «ОМОФОРЕ»? Это какой год был?
– После Дипломатической академии мы занялись сообществом многодетных семей. Именно оно меня привело в фонд «ОМОФОР». Руководитель сообщества меня направил к генералу Черкасову.
В 2008 году я познакомился с Александром Владимировичем Черкасовым. У нас цель – служить, укреплять Россию. Каждый диплом имеет практическое значение. Например, основные выводы написанной курсовой работы по Абхазии сводились к тому, чтобы Абхазия в целом, и экономика в частности, удовлетворяла интересам России. В противном случае на её горах будут установлены ракеты противоборствующих сил, отчего России будет неуютно. Так что все дипломы были, так или иначе, направлены на служение обществу, России.
– В конечном счёте, был реальный результат?
– По крайней мере, мне Господь давал такие подтверждения – то, что мы делаем, было не зря. Или ещё пример. В Академии госслужбы мы написали работу «Имидж России». Я не силён чисто в науке, у меня нет в ней больших талантов, однако мы ничего и ни у кого не списывали. Мы всё сделали честно и добросовестно, и, когда ты всё делаешь с благословения, тебе Господь даёт направление.
– Как апостолам Духом Святым. Они были обычными рыбаками и вдруг такие откровения… Но это был крестный путь. Без жертвы нет результата. Надо идти крестным путём.
– Насчёт жертв. Все наши полководцы, которые побеждали, они все свои карманы выворачивали ради победы. И одевали, и кормили, и никогда ничего не жалели. Своё собственное жертвовали ради России. Также, в какой-то степени, как мы. Заработали эти деньги, при этом, не считая их своими: Бог дал – Бог взял! Они народные! Ты их заработал, ты ими обладаешь сегодня, но они не твои, они Божьи и поэтому ты это берёшь и вкладываешь в Россию. И тут победа.
Рядом с нами в Дипакадемии около 95 процентов студентов писали работы на темы Америки. Это были дети дипломатов. Они учились там бесплатно, они ничего не жертвовали. Они писали противные вещи, как отношения Америки с Польшей. Вот такие глупости. Я верил, что для Господа – жертва от жертвы отличается. Жертва Суворова, Скобелева, Кутузова, русского народа, или жертва человека, который, будучи русским, живёт за счёт других, предаёт свой народ. Я писал диплом «Образ ООН в многополярном мире». Александр Владимирович его читал, ему понравилось. Те студенты, те дети, которых «вырастил» Сорос, не понимали... Говорили мне, ты же только год назад начал изучать международные отношения, как ты вообще замахнулся на такую тему. Как ты смог на это дерзнуть. Я бы и не дерзнул, но мне другого Бог не оставил. Он именно это дал мне. Я пробовал другие темы, но они не пошли. Они буксовали. Мы взялись за эту тему, долго не могли найти руководителя, ни один не брался за нас. Даже руководитель кафедры права сказал, что только вот эти темы, другие вам нельзя.
– Он тоже Соросовский?
– Да. У него был такой девиз: вначале надо соблюсти интересы твоих друзей, а потом свои. Он мне конкретно сказал, что никаких интересов России, только интересы западных стран. Чужие интересы! Своих нет.
– Да, это своеобразный троцкизм нового времени.
– А из наших дипломов по Дипакадемии получился совместный, с женой, труд. Диплом жены «Образ внешнеполитических ведомств России через призму её конкурентоспособности». Второе, мой диплом, – ООН. Там, где мы в Совбезе. Мы знали, что в тот период американцы много сил направляли на то, чтобы её разгромить, выкинуть на свалку. Наша задача – укрепить ООН. С одной стороны, мы ставили задачу, чтобы укрепить Россию – одним дипломом. С другой стороны — укрепить ООН. С такой целью мы взяли два диплома. Милостью Божьей, в конце диплома жены с целью конкурентоспособности мы туда внесли... Николай Григорьевич Пилецких нам дал книгу почитать, где нашлись фразы о том, что пустой трон нам конкурентоспособности не добавляет. Если при всём демократическом устройстве в России появится трон с царём, то он нам добавит конкурентоспособности, повысит имидж России.
– Как королева Елизавета в Великобритании, хотя она играет номинальную роль главы государства, но она значительно повышает имидж. Придаёт преференции государству. За неё молятся даже в Австралии.
– Она объединяет народ. Это очень важно. Именно так мы в конце вставили этот параграф. Это официально утверждено. Никто из профессоров не хотел связываться с нами. Они понимали, что это нечто непонятное, выходит за рамки тех дипломов, что пишут студенты. Нам, ради этого даже пришлось писать в Администрацию президента, чтобы кому-то отдали наши дипломы, чтобы нам помогли организовать то, что мы сделали. В итоге, ректор говорит, «кого будем выбирать царём?»
– Этот вопрос остаётся открытым...
– До царя далеко. Лет десять, двадцать мы можем ещё заниматься, до тех пор, пока не поймём, насколько это нам нужно, даст ли это нам преимущество в международных делах?..
– Это тема обоюдоострая. Наше общество многополярное и может не понять. Масса людей может это не принять. В фонде «ОМОФОР» работа ваша с чего началась? Первая встреча с генералом Черкасовым…
– Когда я учился в Дипакадемии и Академии госслужбы, я представлял себя госслужащим. Знал, что в МИД меня не возьмут, знание языка недостаточно, поэтому нужно находить посла, при котором я должен работать.
– Референтом?
– Да, в общественном виде. Когда я увидел генерала, который занимается воцерковлением Генерального штаба, а у меня есть ещё один критерий, ведь если ты служишь Богу, если думаешь быть только с верующими, ты уже просто физически не можешь быть просто чиновником.
И Александр Владимирович стал для меня моим послом. Я уверился, что он верно, без всякой корысти, служит России. Понял, что наши интересы совпадают. Всех желающих людей жертвовать во имя России он под своё крыло берёт, им помогает и вдохновляет. Мне как раз нужен такой руководитель, с которым я, с одной стороны, чувствую причастность к истории, с другой стороны – возрождение России. Чувство, что ты творишь историю, нас объединяет. Восстановление храмов, выставки картин, Суворовские чтения, Суворовско-Ушаковские сборы. Когда жертвуют собой также, как Суворов, Скобелев, Кутузов, которые жертвовали ради победы. Самый последний критерий – это дети. Когда русский генерал беспокоится о детях, он это делает искренно.
– Что такое фонд «ОМОФОР»? Это покровительство Пресвятой Богородицы, это защита её. Ощущение от работы здесь, в фонде?
– Ощущение работы... Может, это громко звучит, но я искренне считаю, что важно, если ты являешься маленьким творцом чего-то хорошего.
– Это общественная организация, кажется, что таких вообще больше нет в России.
– Считаю, что есть похожие организации, только нам с нашего духовного этажа не видно, какая выше по значимости. Мы не можем сказать, какая более, какая менее, значима. «ОМОФОР» на первом месте, а Скобелевский комитет, казачество на втором.
– А в чём отличие фонда «ОМОФОР» от других организаций, патриотических, духовных?
– Здесь связь с государственным управлением в настоящее время, и есть во главе угла молитва, духовная основа. В других структурах, где мы тоже участвуем, там либо не дотягивают до государственной важности, либо духовно не дотягивают. Мне образование дано было Богом, как кладезь мудрости. Это оружие, которое даётся тем, кто готов употребить его на пользу. В фонде «ОМОФОР» есть оружие – военная культура и духовная. Они вместе складываются – это ключи к победе, к государственному рулю.
– Мой хороший друг, Козырев Алексей Алексеевич говорит, если армия и церковь объединятся, то Россия будет непобедима. Мне кажется, что «ОМОФОР» соединяет в себе два понятия – армия и церковь в наиболее ярком его представительстве.
– Однозначно. Именно так оно и есть. До революции Россия была непобедима.
– У нас были локальные поражения, Цусима, например. Японцы разгромили наш флот. Это был очень сильный удар по царскому самодержавию.
– Советский Союз начал терять свои позиции с Карибского кризиса. Россия тогда побеждает, когда есть люди, плеяда людей, которые жертвуют собой во имя Отечества.
– Каким Вы видите будущее, стратегию фонда «ОМОФОР»? Вы активно и долго в нём работаете.
– Я занимаюсь на своём направлении, на Суворовско-Ушаковских сборах. Считаю, что надо расширять географию сборов, расширять количество этих мероприятий. Ведём переговоры с замгубернатора Рязанской области о Скобелевских сборах, начали переговоры по Крыму. Сейчас надо в клубы включать и Луганск, и Донецк.
Мы должны сейчас создавать клубы военно-патриотические и в Эстонии, в Латвии, в Литве, в Словении, Сербии и в других государствах.
– Какая у Вас сейчас должность в фонде?
– Член попечительского Совета Суворовско-Ушаковских сборов. У нас есть предприятие по производству традиционных игрушек и сувениров.
– Где Вы всё производите, где реализуете?
– Есть в Псковской области лесопильное производство, где производят по нашему заказу столы, кроватки, шкафы. По нашему заказу производят игрушки, военно-патриотическую продукцию в нижегородских сёлах. Все производство работает в формате укрепления семьи.
Налаживаем проекты по выпуску целомудренной одежды, кукол. Центр национальной культуры. Мы учим всех делать свою национальную игрушку.
– Ваши дети не ущемлены материально?
– У меня есть другое ощущение. Большое богатство несёт беду. Я видел, как растут дети у обеспеченных родителей, где через одного они наркоманы. Чем больше богатства у детей, тем они становились слабее. Мы с женой реализуем себя через зарабатывание денег. Мы попросили у Бога, чтобы дети выросли здоровыми, а здоровье тогда, когда есть спартанские условия. Мы всё, что заработали, всё отдали Богу, народу. Сейчас нам Бог даёт столько, сколько нужно. У нас есть нехватка денег, но она сродни нехватке в бюджете страны: туда сколько не клади, всегда будет их не хватать.
– Как Вы считаете, лично у Вас есть ощущение мира в душе, состоялись ли Вы, как человек, как отец, как гражданин? Насколько вы чувствуете храм своим домом?
– У меня был первый этап, когда у меня была просьба к Богу, и он выполнил всё, мне дал богатство. Второй этап: оглядываешься, сколько уже выполнил и сколько можно ещё выполнить, до бесконечности. Храм, конечно, стал моим домом.
– У Вас большая квартира?
– В Переславле квартира
Есть книга священника «Моя жизнь – чудо». У нас чудо в православной среде – это просто жизнь.
– Когда есть здоровье, счастье, человек этого не замечает. Вы чувствуете на себе милость Пресвятой Богородицы. Это и защита, и обязательство.
– Обязательство и долг, это серьёзный долг.
– Это надо подтверждать.
– Да, надо подтверждать, вкладываться, жертвовать. Иногда есть ощущение, что крест тяжёл. Иногда говоришь, что я должен делать? Господь говорит: «Иди туда...»
– Митрополит Питирим говорил: «Самое главное – услышать голос Божий, а потом начинаются чудеса». Это то, что сказали Вы. Устоять под натиском бурной жизни, не сломаться – это чудо.
– Что нам позволяет в духе сохраняться? У нас в Переславле есть казачество, в котором мы все братья.
– Спасибо большое за беседу. Всего Вам доброго. Храни Господь.
Беседовал Вадим Арефьев
